Эрве ван дер Стратен и Бруно Фризони не собирались покупать себе дом в Танжере, да и о жизни в Марокко они тоже особо не помышляли. Им просто хотелось иметь местечко для отдыха где-нибудь на берегу моря, и они уже начали потихоньку присматриваться к недвижимости на Амальфитанском побережье Италии.
Но однажды приехали погостить к другу в город-порт на севере Марокко, обнаружили на окраине Медины особняк, выставленный на продажу, и их планы резко изменились. Сам по себе этот дом ничего особенного не представлял — обычное здание, выкрашенное в синий и желтый цвета и с лабиринтом маленьких комнаток внутри. Но вот расположение у него было великолепное.
“Медина — это совершенно особое место, — говорит ван дер Стратен. — Здесь множество ремесленников: кто-то работает по металлу, кто-то шьет джеллабы или вручную делает мебель”. К тому же из дома открывается вид на море, а по соседству находится дворец Сиди Хоши, где с 1947-го по 1975-й жила Барбара Хаттон.
Она устраивала здесь ежегодные балы, на которые привозила музыкантов из Мексики, с Карибских островов или из других экзотических мест. Она даже заказала себе специальный “мерседес” — достаточно узкий для того, чтоб он мог беспрепятственно курсировать по извилистым старинным улочкам Медины. Ван дер Стратену и Фризони далеко до светской славы Хаттон, но в мире дизайна их репутация бесспорна.
Фризони шестнадцать лет подряд, вплоть до недавнего ухода на пенсию, был арт-директором марки Roger Vivier, создавая туфли для Кейт Бланшетт, Катрин Денев и Леди Гаги. Что касается ван дер Стратена, то он прославился как один из самых интересных мебельных дизайнеров, чьи прихотливые творения украшают собой проекты таких декораторов, как Жан-Луи Денио, Мюриэль Брандолини или Роберт Кутюрье. Не удивительно, что с такими талантами они решили заняться ремонтом дома самостоятельно.
“Он был в жутком состоянии, — вспоминает ван дер Стратен. — Второй этаж был построен кое-как, нам удалось сохранить только первый уровень”. В процессе ремонта они демонтировали одну из двух лестниц и углубились под землю, чтобы сделать полуподвальный этаж (там теперь находится кухня), увеличили комнаты, убрав лишние перегородки, и сделали на восстановленном втором этаже патио, откуда можно подняться на террасу, выложенную традиционной плиткой бежма.
При этом новые хозяева старались, чтоб их дом не выглядел слишком уж по-мароккански. “Танжер не Марракеш, — говорит ван дер Стратен. — Мы не собирались возводить тут глинобитные стены”. Вместо этого они отдали должное истории портового города, наполнив интерьер отсылками к разным частям света. Полы из мраморных плит разного размера скопированы из “Дома Пилата” в Севилье. Черно-белая спальня хозяев навеяна образом хаммама, который они когда-то посетили в Дамаске.
Светильники в гостиной и столовой сделаны из мисок, куда собирают подаяние нищие в Алеппо, а подвесами им служит конская сбруя, купленная в мексиканском Пацкуаро. Сине-белая цветовая палитра некоторых спален напоминает о Греции, а гамма других комнат взята с картин Кеса ван Донгена. Здесь есть камин в стиле ар-деко, а также мебель, созданная самим ван дер Стратеном. Единственная по-настоящему марокканская комната в доме — это гостиная на первом этаже с расписными стенами, плиткой зилиш и банкетками в нишах.
Первый этаж дома с его белыми стенами и чередой комнат, соединенных арочными проемами, выглядит довольно традиционно, зато на втором больше цвета и игры. Как говорит ван дер Стратен, все дело в том, что они приезжают сюда в разное время года. “Светлые комнаты хороши летом, — замечает дизайнер. — Но не всегда. Зимой я очень рад, что мы обили стены тканью и не забыли про камин”.
Фото: Cecil Mathieu/Tripod Agency