В гостях

Дом музыканта Blink-182 Марка Хоппуса в стиле модерн 1950-х годов в Лос-Анджелесе

Басист и его жена Скай обратились к студии Marmol Radziner, чтобы обновить дом 1961 года, спроектированный Гарольдом Левиттом.
Дом музыканта Blink182 Марка Хоппуса в стиле модерн 1950х годов в ЛосАнджелесе

Марк Хоппус знает толк в музыке. Как-никак он один из троих участников поп-панк-группы Blink-182. В 1999 году треки What’s My Age Again? и All the Small Things стали хитами, и группа получила широкую известность. Несмотря на неоднократные распады, воссоединения и замену некоторых участников, песни группы остаются важной частью культурного кода миллениалов. А вот кого Марк Хоппус точно не знал, когда в 2004 году покупал дом в Лос-Анджелесе вместе с женой Скай, так это архитектора Гарольда “Хэла” Левитта. Пара влюбилась в дом, спроектированный Левиттом, и приобрела его. Только после этого Марк и Скай Хоппус узнали о наследии архитектора, которое им досталось.

Фото: Courtesy of Marmol Radziner

“Нам повезло с этим удивительным архитектором, о котором мы раньше ничего не знали”, — говорит Марк в интервью AD. — И мы счастливы, что попали именно в этот дом”. Марк и Скай Хоппус прожили в доме уже около 20 лет, но все еще очарованы его интерьером — обилием окон и изгибами пространств, включая круглую нишу в гостиной. При этом Скай никогда не нравились оригинальные прямоугольные ванны из терраццо. “Хотя ванны выглядели потрясающе и были интересными с архитектурной точки зрения, они были неудобными, — говорит она. — Я же всегда хотела, чтобы ванна была удобной. Для меня это единственное место, где я могу расслабиться в конце дня”.

Фото: Courtesy of Marmol Radziner
Фото: Courtesy of Marmol Radziner

Желание создать удобные ванны привело к эффекту домино. В 2015 году Марк и Скай обратились к студии Marmol Radziner, чтобы обновить весь дом (только кухня осталась нетронутой, но сейчас идут разговоры и о ее обновлении). Входная дверь и прихожая, которые, по словам дизайнера Рона Радзинера, раньше “сбивали с толку”, были полностью переконфигурированы, как и главная спальня. Также были обновлены ландшафтный дизайн и большая часть мебели. Главным новшеством стала подземная музыкальная студия для Марка. В комнате, похожей на бункер, есть вокальная кабина и уютная зона отдыха. Это идеальное место для музыканта. Там же Марк хранит вещи, “которые Скай не хочет видеть в остальных частях дома”, говорит рокер. Например, там находятся памятные вещи из “Звездных войн” и болванчики бейсбольной команды “Доджерс”.

Фото: Courtesy of Marmol Radziner
Фото: Courtesy of Marmol Radziner

Радзинер говорит, что основная задача студии заключалась в “проявлении уважения к душе дома”, который был построен в 1961 году. “Я думаю, что если наше вмешательство не бросается в глаза, то мы сделали хорошую работу”. (Поскольку Левитт внесен в список главных архитекторов города Беверли-Хиллз, фирма должна была получить разрешение на внесение внешних изменений.)

Фото: Courtesy of Marmol Radziner

В результате получился идеальный дом, где во всей красе царит эклектика. По словам Скай, их вкусы сильно изменились с тех пор, как они въехали в дом. Тогда они наполнили комнаты мебелью середины прошлого века, которая соответствовала архитектуре дома, но с тех пор Марк и Скай осознали прелесть смешения стилей. “Когда мы были в Лондоне, увидели, что можно жить в старом викторианском доме, где вовсе не обязательно должна быть мебель Викторианской эпохи. Мы с Марком поняли, что, хоть и живем в доме, который был построен в середине XX века, мебель может быть совершенно из другого времени”, — говорит Скай.

Фото: Courtesy of Marmol Radziner

К тому же ремонт произошел в то время, когда пара нуждалась в том, чтобы их дом стал настоящим убежищем. В июне этого года Марк сообщил в социальных сетях, что у него рак и что он прошел трехмесячный курс химиотерапии. Недавно музыкант объявил, что победил болезнь и закончил лечение.

Фото: Courtesy of Marmol Radziner

Во время этого испытания он нашел утешение в палисаднике своего дома. Там Марк высадил мутировавшие растения, которые он увидел во время посещения сада суккулентов с мутациями сразу после постановки диагноза. “Я посадил этот “раковый” сад из мутировавших кактусов, потому что чувствовал связь между нами из-за мутации моего тела. Сейчас сад для меня — это хорошее место, чтобы выпить там с утра чашечку кофе”, — говорит Марк.

Фото: Courtesy of Marmol Radziner

Материал впервые опубликован в AD US