В “Аллее кошмаров” мебель в стиле ар-деко играет не меньшую роль, чем Кейт Бланшетт и Брэдли Купер

“Аллея кошмаров” — классический нуар с поправками на современную действительность.

Для Гильермо дель Торо было важно создать острую адаптацию новеллы Уильяма Линдсея Грэшама 1946 года, которая бы показала всю подноготную шоу-бизнеса и “американской мечты”.

Отдавая дань уважения Голливуду, фильм следит за судьбой Стэнтона Карлайла (Брэдли Купер) — бизнесмена с переменным успехом в делах, который решил противостоять богатым необычным способом. Он встречает Лилит Риттер (Кейт Бланшетт), психолога, которая помогает ему, и попадает в ловушку. Фильм выглядит как полотно работы Эдварда Хоппера, но чуть более мрачное. Здесь есть мебель в стиле ар-деко, “карнавал” 1920-х и винтажные акценты, которые кажутся актуальными. Другими словами, все это не выглядит как старый антикварный магазин, погрязший в пыли.

Тамара Деверелл, художник-постановщик фильма, не использовала компьютерную графику (кроме сцены с падающим снегом и пролетающими пулями), потому что хотела, чтобы в сценах были настоящая архитектура и реквизит. “Мы создали современную версию нуар-фильма — версию Гильермо дель Торо, в которой свой визуальный ряд”, — говорит Деверелл, которая до этого работала над фильмом Star Trek: Discovery.

Первая часть снималась в мизансцене ярмарки, где началась вся история. “Мы провели огромную исследовательскую работу для создания ярмарки, здесь есть влияние 1920-х и 1930-х годов”, — рассказывает Деверелл. Целью было сделать ее мрачной. “Это была версия Гильермо дель Торо”, — говорит она. Ключевым реквизитом была карусель, которую купили у семьи из Северной Калифорнии. Они хранили ее в амбаре на протяжении 10 лет. “Мы сделали новую верхушку карусели и переделали освещение, — рассказывает Шейн Вьё, декоратор сцен. — Мы освежили лошадок, но весь оригинальный механизм не трогали.”

Вторая часть фильма разворачивается в блистательном офисе 1930-х годов в Буффало, Нью-Йорк. Команда снимала эти сцены на студии Buffalo Pictures и в местечке The Carlu в Торонто (современном ресторане), а также на заводе R.C. Harris Treatment Plant, который использовался как офис Эзры Гриндла (Ричард Дженкинс), директора фабрики с темным прошлым. “Каждая линия и изгиб, каждый предмет напоминают об эре ар-деко в 1930-х годах, — рассказывает Деверелл. — Мы вдохновлялись такими вещами, как эмблемы вокруг Рокфеллер-центра”.

Одной из ключевых декораций в фильме является офис Бланшетт, который был вдохновлен мебелью из кабинета Вейла-Воргельта Бруклинского музея — кабинета в стиле ар-деко, спроектированного Генри Редардом в 1920-е годы для состоятельного клиента. “Я хотела, чтобы он давал простор для размышлений, чтобы здесь были чистые линии, — рассказывает Деверелл. — Это комбинация прямых линий ар-деко и изгибов, которая очень нравится Гильермо”.

Архитектура помогла четче показать характеры героев: офис Бланшетт с ангельским светом, поскольку персонаж иногда совершает героические поступки. “Мы по большей части видим Лилит в офисе, поэтому мы хотели, чтобы это были декорации сильной женщины, женщины, которая может противостоять сопернику, — говорит Деверелл. — Она умнее, более красивая, более зловещая, чем Стэн”. Еще примеры: мрачный задний план, наполненный черной мебелью, где Купер придумывает свои схемы, или дьявольского вида офис Гриндла, который почти темный.

Во всех декорациях использовался натуральный мрамор, а стены дополнительно покрывались лаком для большего блеска. “Мы позолотили потолки в комнатах, чтобы усилить свечение”, — рассказывает Деверелл. Декорации отражают один из важнейших пластов американской истории, так как в Буффало представлена самая известная архитектура в стиле ар-деко в Америке (Buffalo City Hall был придуман Джоном Уэйдом и Джорджем Вителем, а фризы сделаны скульптором Альбертом Стюартом). “Один только лифт — это произведение искусства”, — добавляет Вьё.

Бланшетт была в восторге от офиса ее героини, в котором стояли стулья в стиле ар-деко. “Потрясающие угловатые линии, которые напоминают мне о Кейт”, — замечает Вьё. Оскароносная актриса выражала свои восторги работой Деверелл, пока сама преображалась в персонажа 1930-х годов. “У меня не было слов, — говорит художник-постановщик. — Это была непростая декорация, но она дала так много характеру”.