Значения словосочетаний “бюро полного цикла” и “проект под ключ” кажутся очевидными, но лишь на первый взгляд. Как такие студии ведут свою практику? Как у них все устроено? Правда ли, что они могут выполнить абсолютно все работы по объекту? Эти вопросы волнуют многих клиентов, особенно в сегменте люксовых интерьеров – специалистов немного, а цена любой ошибки внушительна. Компаний, которые сами ведут свои проекты от проектирования и строительства до финального декорирования буквально наперечет: тем интереснее узнать, как все устроено в “Бахарев и партнеры”, одной из самых старых и успешных московских архитектурных студий, которая уже давно работает как компания полного цикла.
Возглавляют бюро Мария и Никита Бахаревы. Оба выпускники МАРХИ, они познакомились еще студентами, и с тех пор работают вместе. Собственные проекты, а затем и компания появились у них еще вначале 2000-х. За плечами Бахаревых более двадцати лет опыта, больше трех сотен реализованных проектов. При этом обязанности четко поделены: на Никите лежат административные вопросы и менеджмент, на Марии — все творческие нюансы, от архитектурного проектирования до подбора материалов и декорирования.
Мы расспросили Марию о том, как работает бюро и в чем специфика и преимущества их услуг и оставляет ли комплексный подход место творчеству.
— Мария, “Бахарев и партнеры” — архитектурно-строительная компания полного цикла. Что на самом деле входит в это понятие?
— Мы создаем проект полностью — с первого эскиза до последней мелочи, декора. Все этапы — от визуализаций, чертежей и смет до строительства — проходят через наше бюро, через руки большой опытной команды, которая знает о всевозможных подводных камнях; разрабатывает проектную и смежную документацию и соответствующим образом составляет все графики. После подписания договора, компания несет полную ответственность за все процессы и не может сказать клиенту “что мы что-то в вашем проекте не учли”.
Естественно, при реализации проекта могут возникнуть любые непредвиденные ситуации, которые от опыта никак не зависят и их невозможно предусмотреть, но мы решаем их своими силами внутри компании, не приходим с этим к заказчику. Почему это важно? Потому что, если клиент самостоятельно управляет своим объектом, привлекая разных подрядчиков, часто возникает проблема: архитектор не может по каким-то причинам найти общий язык со строителями, комплектаторами и в итоге, клиенту самому приходится становиться между ними и решать эти вопросы: то есть тратить время, нервы и деньги.
Лично для меня, как для архитектора, комплексный подход нашего бюро означает свободу творчества и возможность создать завершенный цельный интерьер. Я могу придумывать любые неординарные, уникальные дизайнерские решения и точно знаю, что все будет реализовано именно так, как задумано. Не менее кропотливо я подхожу к выбору аксессуаров, мелочей для проектов. Честно признаюсь, что декорировать объекты, наполнять их деталями и акцентами — это для меня особенное удовольствие. Иногда самые, казалось бы, незначительные предметы или их сочетания задают правильный тон интерьера, делают ощущения от него на порядок мягче или, напротив, торжественнее, но неизменно интереснее. Поэтому последние легчайшие декоративные штрихи так важны.
— В этом году вы выбрали для AD интересные произведения искусства с выставки BRAFA. Вы часто используете в декорировании искусство галерейного уровня?
— Во многих проектах, но это зависит, помимо всего прочего, от стиля интерьера и бюджета. Декорирование, как стадия завершающая проект, необыкновенно важна для результата, но, конечно, приходится работать с самым разным декором и искусством, ведь заказчики и их предпочтения естественно тоже очень разные. Для клиентов, которые хотят видеть в своем интерьере раритеты и высокое искусство, у нас есть серьезные арт-консультанты. Предметы искусства мы подбираем по всему миру, иногда опираясь не только на эстетические предпочтения, но и исходя из того, что искусство клиент рассматривает как выгодную инвестицию.
Когда таких возможностей и бюджетов нет, я с большим энтузиазмом и интересом “выхожу на охоту”, и ищу предметы и искусство в антикварных лавках и самых разных салонах, либо создаю его сама, получая от этого огромное удовольствие. Например, вы знали, что у нас в России огромная нехватка интерьерной скульптуры? Сейчас я собираюсь ей заняться, уже есть первые образцы. Вообще, все, что связано с декором и искусством, невероятно лично мне интересно.
— Мы сейчас говорили о том, что вы создаете предметы искусства, но в последнее время часто можно слышать, что архитектор и дизайнер — сервисные профессии. Дизайнеры традиционно жалуются, что необходимость выполнять пожелания клиента лишает свободы
творчества.
—Мне кажется, это не совсем так. Необходимость придумывать индивидуальные решения для самых разных людей стимулирует творчество. Наша работа — это сложный сплав факторов. Для меня у каждого проекта есть три составляющих: место, личность клиента, а также задачи и четкое понимание запросов заказчика, того, что он имеет в виду. Я внимательно изучаю место, слушаю пожелания и одновременно анализирую, чего человек хочет на самом деле — он не всегда сам это осознает и может вербализировать. Например, так часто звучащее пожелание “американский стиль” может означать все, что угодно: от манхэттенской квартиры до коттеджа в Хэмптонс или простой лаконичной классики.
Мне необходимо “прочесть” клиента, учесть в проекте все: функционал, эргономику, от которых зависит планировка и характер пространства. Потом, когда основа пространства собрана, я занимаюсь подбором материалов, мебели, декора и искусства — так, чтобы они раскрывали характер клиента, дополняли его жизнь, обогащали ее. Это невероятно творческий, увлекательный процесс, меня он бесконечно вдохновляет. Мне безумно интересно “собирать” образ человека через его интерьер. Именно поэтому я часто проектирую мебель для своих проектов, а еще светильники, декоративные панно, искусство — все это специально создается под конкретный интерьер.
— К вопросу о мебели, изготовленной на заказ: к кому вы больше обращаетесь, к западным брендам или российским производствам?
— В последнее время чаще к российским, и дело не только в последствиях пандемии. У наших мастеров и производств невероятно вырос уровень качества всего, что они делают. С российскими производствами очень удобно: они гибкие, слушают пожелания, заботятся о качестве и сроках. Это авторский, интегрированный процесс, и для меня в нем ценна возможность обеспечить клиенту надлежащий уровень исполнения задачи. Я могу быть уверена в том, что мой замысел будет воплощен так, как надо.
В то же время есть высокотехнологичные изделия как, скажем, современные кухни или гардеробы, у нас пока такие вещи на “фабричном” уровне европейцев никто не делает. То есть я бы говорила о том, что мы работаем с самыми разными производствами и мастерами в зависимости от стилистики и задач — для нас на первом месте всегда качество.
— А кто ваши заказчики? Как они вас находят?
Мы работаем преимущественно в премиум-сегменте — создаем действительно уникальные и дорогие интерьеры. Это в силу естественных причин предполагает очень узкий круг клиентов. Отчасти поэтому нас находят преимущественно через знакомых и иногда через риэлторов, которые продают наши же объекты и хорошо знают наши проекты и подход к работе. Наши клиенты — это исключительные люди, сложные, с устоявшимся вкусом, с привычкой к идеальной обстановке к высочайшему качеству того, что их окружает. Поэтому очень важно не только иметь профессиональное и разнообразное портфолио, но и уделять особое внимание своему постоянному совершенствованию и росту.
Обычно уже на первой встрече клиенты видят, что мы их понимаем, говорим с ними на одном языке, и это принципиально и для них, и для нас. Ведь если диалог не складывается, то, вероятно, не удастся и проект. Еще я стараюсь не браться за объекты, которые лишены творческого начала — мне всегда хочется превзойти свои реализованные проекты и добиться того, чтобы даже скромная квартира была интересной и эффектной. Это очень важно. Для меня это не просто работа — я погружена в наши проекты, я буквально ими живу.
— В ваших проектах много действительно уникальных вещей. Вы ведь создаете не только мебель, но и светильники?
— Да, и светильники, и зеркала, и камины, и стекло, и декоративные текстуры, и ковры. При работе с проектами высокого уровня очень трудно обойтись лишь вещами из каталогов — они слишком узнаваемы, заезжены, а мне нужна индивидуальность и даже уникальность. Поэтому и создаются особые предметы и аксессуары.
— Ваши интерьеры очень разные — есть классика, есть строгое ар-деко. Вам самой что ближе?
— Я очень много проектирую для самых разных людей, используя разные объемы, гаммы, аксессуары, пропускаю это все через себя. Поэтому знаю, что мне идеально подходит мягкий минимализм. Мне нравятся интерьеры, где мой глаз мог бы отдохнуть, где видна стройность линей и объемов, много воздуха и идеальные пропорции. А еще естественный свет — в зависимости от сезона очень разный и сильно меняет восприятие интерьера. Помимо эстетики, мне очень важно, и я об этом думаю постоянно, работая над проектами, создавать гармоничную среду, которая будет наполнять силами и вдохновлять моих клиентов и их близких. Это очень важно.
.jpg)
