Итоги 2018: главные имена, события и тенденции в мире дизайна от Анастасии Ромашкевич
Обычно этот пункт заполняется на раз-два-три. Редакция садится в кружок, и начинают сыпаться имена тех, кто за последний год больше всех напроектировал стульев, сделал самый крутой диван и придумал инсталляцию, вокруг которой ахал весь миланский салон. Но в этом году что-то пошло не так — имена не сыпались. Да, Марсель Вандерс по-прежнему хорош собой, Хайме Айон не изменяет себе, а Патриция Уркиола опять надизайнировала кучу всего, включая коллекцию посуды для Alessi, но исчезло что-то неуловимое.
Однажды Филипп Старк поднял фигуру дизайнера, до тех пор малоприметного труженика индустрии, до уровня суперзвезды. Но в 2018 году от дизайнеров ждут не шоу-программы и откровений вселенского масштаба, а просто классный дизайн. Показательный момент: решив разбавить свой многолетний союз с Родольфо Дордони новыми именами, марка Minotti не стала делать из этого сенсацию, а позвала трех дизайнеров-скромняг, включая тишайшего Оки Сато (он же Nendo). Он-то как раз и олицетворяет портрет образцово-показательного дизайнера 2018: изобретателен, много работает, не тусуется.
Выставка современного искусства Cosmoscow проходила в Москве уже в шестой раз и запомнилась нам дебютной секцией про дизайн. Она была маленькой, но удаленькой. Среди первопроходцев были уже известные московские галереи, такие как “Эрмитаж” и “Палисандр”, а также новички этого рынка — NG Gallery Надежды и Георгия Ананьевых. Порадовали и русские предметные дизайнеры: Гарри Нуриев показал свою мебельную коллекцию для масс-маркета, а развивающийся бренд Александры Фалиштынской the.DOT.home — льняные ткани собственного производства, предметы интерьера, отделанные ими, и интересные смежные проекты в соавторстве с российскими художниками. Надеемся, что в следующем году участников секции Design будет больше.
В прошлом году прошли две знаковые выставки: камерная “Hermès. За кулисами” в Москве и масштабная Homo Faber в Венеции — обе воспевали красоту ручного труда. Дизайн и ремесло всегда были немножко антагонистами: первый обслуживает промышленное производство, а ремесленники практикуют штучную работу. Но в мире, где скопилось слишком много пластиковых отходов, граница переехала в другую плоскость. Мы выбираем между одноразовым и долговечным, между чистой функцией и эмоциями, которые может подарить уникальная вещь. Ремесло, как живая вода, дает дизайнерской вещи душу и сообщает ей дополнительную ценность. Короче говоря, ремесло — это люкс, покупка которого в XXI веке уже не просто красивый жест, а сознательное потребление.
Сперва мы заметили, что можем делать интерьерную секцию журнала исключительно на местном материале. Наши дизайнеры научились делать проекты, которые можно брать в журнал без скидки на местное происхождение. Теперь мы не ищем проекты, как было лет десять назад, а придирчиво их отбираем. А вот с предметным дизайном до последнего времени было туговато — приличных продуктов едва хватало на подборку в ноябрьском “русском номере”. Но когда полгода назад мы решили не “копить” дизайнеров для разового выступления, а писать о них более-менее регулярно, у нас вдруг выстроилась очередь из претендентов на три номера вперед. И это не 3D-модели и не прототипы, а реальные вещи, которые можно и, главное, хочется купить. Да, это еще не предел мечтаний — нашим дизайнерам есть куда стремиться, но, как мы это сформулировали у себя на редколлегии, “российский предметный дизайн стал нормальным”. И это очень приятно!
Мы всегда любили, когда дизайнеры и их заказчики ценят подлинность — сохраняют старинный паркет, восстанавливают лепнину, реставрируют деревянные рамы. Да, у нас полно защитников исторических зданий, которые негодуют по соцсетям против сноса дореволюционных особняков, но бывает, что те же самые люди не видят ничего зазорного, когда в их собственном подъезде меняют метлахскую плитку на керамогранит. Но и на этом фронте заметны перемены.
В 2016 году мы опубликовали на нашей февральской обложке проект Николая Лызлова и Марии Пилипенко — квартиру в кооперативном доме Обрабстроя, хозяева которой Александр Дуднев и Константин Гудков серьезно “подсели” на советский авангард. В этом году Дуднев с Гудковым сделали еще один проект — небольшую квартиру, в которой постарались максимально точно воссоздать обстановку 1930-х годов, а также добились присвоения дому Обрабстроя памятника регионального значения. Дизайнер Мария Цыпляева принципиально фотографирует свою мебель на фоне полуразрушенных усадеб — чтобы напомнить об их бедственном состоянии. Фонд “Внимание” помогает энтузиастам по всей стране сохранять старину, собирая деньги на сохранение советских неоновых вывесок, восстановление резных деревянных фасадов и ремонт дореволюционных дверей с помощью краудфандинга. Так что мы робко надеемся, что это бережное отношение к деталям “пошло в народ”.
Кризис кризисом, а в Москве открылись сразу два больших монобрендовых салона серьезных итальянских брендов: Rimadesio на Artplay и Edra на Фрунзенской набережной. Может, “сразу два” и звучит как-то не круто, но только для тех, кто плохо знает ситуацию на нашем мебельном рынке, — формат монобрендов у нас традиционно не очень популярен. Значительная часть мебельных фабрик Италии (Edra в том числе) остаются семейным бизнесом, так что деньги там считают очень четко и действуют всегда аккуратно. Уж если итальянцы решили открываться в Москве, значит, видят здесь перспективу. Важный момент: речь идет о двух брендах-легендах со своим уникальным лицом — это действительно дизайн для ценителей. И то, что такие марки делают ставку на Россию, говорит о том, насколько сильно изменились наши вкусы.
Раньше было все просто: либо вам предлагают “бабушкину квартиру” с пожилой югославской стенкой и ковром на стене, либо это “элитные апартаменты” с бежевой мебелью в стиле “дорого-богато” на фоне таких же бежевых стен. Считалось, что именно такие квартиры сдать проще всего, а все штучное — это на любителя, замучаешься ждать клиента. Пару лет назад наметилась робкая альтернатива — квартиры под аренду с хорошим ремонтом и задорным дизайном, они иногда попадали в рубрику “Маленькие квартиры”.
В уходящем году такие проекты пошли к нам валом. Оказалось, что именно необычный дизайн — залог того, что жилье быстро находит арендатора. Мы в AD очень этому рады — и вовсе не потому, что беспокоимся о доходах арендодателя. Вы только подумайте, какой это сдвиг в сознании: изменились и квартиросъемщики, и те, кто зарабатывает на аренде. Люди полюбили хороший дизайн! А еще арендные квартиры становятся кузницей кадров: многие молодые дизайнеры начинают именно с таких проектов и получают отличный шанс показать, на что способны. Как, например, Светлана Хабеева, чей самый первый проект попал на обложку нашего спецвыпуска “Маленькие квартиры”.
После последнего мебельного салона в Милане стало окончательно ясно: классика сдает свои позиции. Многие марки, которые десятилетиями делали барочные кресла и кровати с золочеными изголовьями, спешно пробуют себя в новом жанре, разрабатывая современные коллекции. Значит ли это, что классика безнадежно устарела? А вот и нет! В прошедшем году мы напечатали несколько очень сильных классических проектов.
Это либо подлинные исторические здания, отреставрированные нашими современниками, как в случае с замком, над которым работали Тимур Каримов и Сергей Воронин, либо очень тонкая, умелая стилизация, как в проекте Нателы Манкаевой. Такие проекты завораживают. А то, что люди потеряли интерес к “дворцовому стилю” и не хотят больше покрывать золотом и обвешивать кремовой лепниной квартиры в многоэтажных новостройках, — так это же здорово! Конечно, немножко обидно за мебельщиков, которым теперь приходится менять профиль, но опыт таких марок, как, например, Annibale Colombo или Promemoria, показывает, что современная мебель, выполненная руками людей, привыкших к тонкой работе по дереву, дает фантастический результат.
Название родилось в моей голове спонтанно, возможно, надо было посоветоваться с Гарри Нуриевым, одним из родоначальников этого направления. При всей неопределенности терминологии интерьеры в этом стиле узнаются сразу. Они простые по форме, но избыточные по ощущению — дефицит декора восполняет цвет. В “кукольных домиках” всегда ярко, а цвета сложные, пастельные или карамельные: розовый, изумрудный, синий. Здесь не любят углы — оконные проемы, двери и даже корпусная мебель часто бывают овальной формы.
Общее впечатление — милота через край. Чаще всего так оформляют общественные пространства. Примеры можно найти у нас на сайте: отель The Other Place — Guilin Litopia в Гуйлине, кафе L.A. Poke в Берлине, салон красоты Glam Seamless в Нью-Йорке. Можно, конечно, сделать такой интерьер у себя дома, но стоит отдавать себе отчет, что жизнь в “кукольном домике” может быстро показаться слишком приторной.
Не так давно, затеяв дома ремонт, мы получали по наследству от друзей и родственников удалого прораба и его проверенную в деле команду. Сейчас вам, скорее всего, порекомендуют один из ремонтных сервисов. Первой, еще в 2014 году, была компания “Сделано” Ильи Осколкова-Ценципера, который предложил максимально прозрачную схему: возможность выбрать нужные услуги из списка прямо на сайте, фиксированные цены и сроки. Теперь в интернете можно обнаружить десятки фирм, работающих по такому же принципу. Компания “Флэтплан” продает типовые дизайн-проекты всего за 29 900 рублей. Понятно, что интерьер, который тянет на журнальную публикацию, эти фирмы вам не сделают, зато с высокой вероятностью получите вполне пристойную квартиру, куда не стыдно позвать друзей. Что это, как не признак массового запроса на простой, но качественный дизайн?
